Вечный Колумб

Не менее непосредственно и живо рассказывает Житков о коренных обитателях Цейлона: «Люди там живут, на этом острове, черные. Сингалезы. Они курчавые, на наших цыган похожи. И они в эту зыбь лезут на двух бревнах, прямо-таки на двух бревнах, сбитых двумя перемычками, ну как сани морские. Так вот на двух таких бревнах выходят под парусом в океан за рыбой. Они, конечно, не верхом на этих бревнах сидят... Нет, на одном бревне, что побольше, борта нашиты, две доски, а другое — только противовес. И под парусами такая история устилает в хороший ветерок километров по тридцать в час».

Великолепен по колориту и мастерству описания и широко известный рассказ Житкова «Про слона», также навеянный воспоминаниями о путешествии из Петербурга во Владивосток. Начинается рассказ веселой, забавной сценкой: детишки играют со слоном, слон достает воду из колодца, семейство слонов купается, а концовка его трагична: сжимается сердце у русских матросов, когда они видят, как ползают на коленях слоны-носильщики, изнемогая от непосильной ноши...

Сцена эта символична: ведь и Индия, и Цейлон, и Малайя были в то время «образцовыми» английскими колониями и подневольный труд людей немногим отличался от тяжелого труда слонов. Добры, отзывчивы простые люди из этих стран, но колонизаторов-англичан они смертельно ненавидят. Подошел русский моряк к сингалезу — тот  только  спрашивает:   «Не  англичанин?».

Кокосовый орех протягивает: «Пей, пей, пожалуйста». И моряк не удивляется: он полностью разделяет чувство ненависти к колонизаторам.

В тропических странах, о которых рассказывает Житков, «кругом рай земной. Бананы, пальмы, море. Такие цветы, как будто это сплошные оранжереи». Было чему поразиться. Но герой Житкова, простой русский парень, сумел разглядеть в этом раю адский труд подневольных людей. С горечью и гневом вспоминает он, как развалился в колясочке английский чиновник или купец, «туша этакая», а его сингалез везет, «бежит, чуть язык на плечи не закинул, весь мокрый. Жарища ведь, баня. Это вот у них извозчики — рикши. Они ко мне приставали, чтобы повезти. Да не могу я на людях ездить».

Это путешествие было для Житкова самым большим, но далеко не последним. Странствовать по свету ему суждено было до последних дней жизни. Не случайно С. Я. Маршак сделал его героем своего известнейшего стихотворения «Почта», которое с восторгом читают дети и с радостью вспоминают взрослые. Помните, конечно, путь героя этого стихотворения? Ленинград — Лондон — Бразилия — опять Ленинград. Вояж далекий, но для Житкова вовсе не исключительный.

Осенью 1923 года Житков переехал из Одессы в Петроград. Туда-сюда толкнулся — нет работы! И тут старый друг К. И. Чуковский (очень уж увлекательно рассказывал Житков его детям о своих путешествиях и приключениях) посоветовал:

— А почему бы тебе не записать то, о чем ты так занятно рассказываешь? Хорошие рассказы получатся. Житков попробовал: принес Чуковскому «Шквал» (позднее, уже под названием «На воде», рассказ этот открывает книгу Житкова «Морские истории»). Тому понравилось: видно было, что человек пишет о том, что хорошо знает, да и пишет мастерски.

Так штурман дальнего плавания Житков стал детским писателем, а потом и редактором книг для детей, сотрудником и редактором журналов «Воробей», «Новый Робинзон», «Пионер», «Чиж», «Еж», «Юный натуралист» и других. Удивляться этому не приходится: всей своей жизнью готовился этот талантливый человек к новым для себя профессиям.

Много, очень много книг написал Житков за свою недолгую творческую жизнь — он умер в 1938 году. Из художественных вещей достаточно назвать его сборники «Морские истории», «Рассказы о животных», «Что бывало». Что же касается его научно-художественных произведений, то их трудно даже перечислить. Он писал о водолазе и пожарном, о литейщике и электромонтере, о планере и буере, о паровозе и телеграфе, о радио и водопроводе, об истории книги и истории корабля... Непревзойденным образцом энциклопедии для четырехлетних и поныне служит знаменитая книга Житкова «Что я видел».

И все же Борис Степанович написал меньше, чем мог: жизненного опыта и таланта его достало бы еще не на один десяток книг. Но он был скромен и притом не привык повторяться. Поставив себе очередную творческую задачу и решив ее, он брался за что-то новое. Писатель все время искал новые темы, новые идеи, новые формы.

2009